Главная семейная тайна: Перепутанные в роддоме девочки нашли родителей через 38 лет

Василя Баймурзина не могла наглядеться на свою доченьку. Светловолосая девочка смотрела на неё ясными глазами. Женщину не тревожило, что малышка пошла не в неё: на башкирку вопящий свёрток был вовсе не похож. Василю успокаивало то, что у её мужа-башкира в первом браке тоже родился светловолосый ребёнок. А вот в соседней палате другая роженица недоумевала. Валентина из деревни, что располагалась неподалёку от села, где жила Василя, никак не могла взять в толк: как у них с мужем, русских людей, на свет появилась девочка с внешностью, которой были бы рады в любой башкирской семье?

Я спросила у старшей сестры: "А это точно мой ребёнок?" Она мне ответила: "Конечно! На бирочках ведь ваши данные",

– вспоминает Валентина тот короткий диалог 29 июля 1982 года.

Медработник для деревенского пациента – что генерал для новобранца: два раза ему вопросы не задают. Сомнения закрались, когда Валентина проходила мимо палаты, где Василя нянчила дочку. На мгновение женщине показалось, что это ясноглазое чудо – её дочь, но она отмахнулась от этой мысли.

Подозрения мужа, упрёки свекрови

От упрёков домашних отмахнуться было сложнее. Когда они увидели девочку, которую назвали Алёной, принялись попрекать. Молодая мама очутилась в атмосфере тотального недоверия: ни супруг, ни свекровь не признавали своё родство с девочкой.

Муж до конца своих дней подозревал меня... Соседи шушукались: не похожа Алёнка на мать и отца. Но я-то мужу была верна! Да и родила я почти в сорок лет! Какое там изменять,

– вспоминает Валентина.

И если к Алёне всё детство и юность родня относилась с нескрываемой неприязнью, то в Гульсине – так назвала свою маленькую блондиночку Василя – родители души не чаяли. В переводе её имя значит "цветок". Пока она росла в башкирском селе, соседи задавали ей один и тот же вопрос, но она не обижалась и отвечала на него снова и снова.

Гульсина (справа) сильно отличалась от старшей сестры Гульнас (слева), но мама Василя (в центре) любила их одинаково. Фото из семейного архива

"Да башкирка я, башкирка, – повторяла раз за разом после расспросов сверстников добродушная Гульсина, – только светлая…"

"Мама, а я точно ваша?"

Повзрослев, всё же засомневалась, что Василя – её родная мать.

Как-то уже в старших классах я спросила маму: "А я точно ваша? Ведь я совсем не похожа на вас",

– вспоминает Гульсина.

С неугасающим упорством Гульсина одолевала мать: желание узнать правду не покидало её.

Имя Гулсьина  переводится как "цветок". Девочка всё детство росла в башкирском селе. Фото из семейного архива

Василю эти допросы-расспросы так огорчали, что у неё случился инфаркт. После этого дочка оставила попытки выяснить, как всё было на самом деле.

Через несколько лет друзья рассказали ей: в соседнем селе у русских родителей растёт дочь-башкирка.

Я нашла Алёну, рассказала ей о своих сомнениях. Она привела меня к себе домой. И тогда я увидела... маму!

– говорит Гульсина.

Валентина поведала ей свою историю случившегося в кизильском роддоме летом 1982 года и поделилась сомнениями, зародившимися в её душе, когда она впервые увидела Гульсину.

Москва всех рассудит

Однако даже после этого 78-летняя Василя отказывалась верить, что вместо родной дочери растила чужую.

"Ты моя дочь", – продолжала она твердить Гульсине и горько плакала.

И Алёна, и Гульсина к этому моменту были замужем, у каждой по двое детей. Но теперь Алёне захотелось доказать, что зря долгие годы родня и соседи считали, что её мама изменила отцу.

В поисках правды Алёна и Гульсина обратились в редакцию телепрограммы, специализирующейся на ДНК-тестах. Как сказала Алёна перед поездкой в Москву, надо, чтобы правду сельчане узнали по телевизору!

Но даже во время съёмок программы мама Гульсины Василя продолжала настаивать на том, что растила родную дочь. И даже сорвалась один раз на крик: "Не может быть по-другому! Она моя дочка!"

Её родственники, тоже приглашённые на эфир, взывали к здравому смыслу и делились собственным опытом. Сестра мужа Васили рассказала, как в 1993 году, когда она лежала в роддоме, одна из её соседок родила сына и пыталась обменять его на девочку. А всё потому, что отец ребёнка хотел, чтобы родилась дочурка. Но и эти аргументы не убедили Василю, а вот с наукой не поспоришь – ДНК-тест показал кровное родство блондинки Гульсины и Валентины Баулиной. Получается, что специально ли, случайно ли, но девочек в роддоме перепутали. Результаты тестов ДНК потрясли Василю. И сколько бы в студии ни целовала её Гульсина, заверяя в любви, женщина сидела как замороженная…

Полтора миллиона компенсации – каждой

Хотя бы частично исправить эту ситуацию могли бы денежные компенсации. Сейчас обе семьи готовят судебные иски. Им помогает правозащитник, член регионального штаба ОНФ в Челябинской области Вячеслав Курилин:

Нужно разобраться, является ли сегодня родильный дом Кизильского района правопреемником того, что действовал 38 лет назад. Мы готовы подать иски к Министерству финансов Российской Федерации. В качестве моральной компенсации потребуем по 1,5 миллиона рублей каждой участнице этой истории – мамам и двум их дочкам.

Теоретические шансы выиграть дело есть. Так, в 2017 году Центральный районный суд Челябинска постановил удовлетворить иск перепутанных в областном роддоме девочек.

В 1988 году в челябинском роддоме перепутали двух девочек, рождённых русской Зоей Тугановой и башкиркой Эльвирой Тулигеновой. Бойкая брюнетка Екатерина Туганова выросла, выучилась, работает на железной дороге. Светловолосой Люции Тулигеновой повезло меньше: родители её пили и рано умерли.

После того как спустя почти 30 лет вскрылась подмена, Люция и семья Тугановых потребовали компенсацию. Суд принял решение в их пользу, но с оговоркой: компенсацию должны выплатить не перинатальный центр и не региональное министерство здравоохранения, а министерство финансов. К счастью для всех, деньги на это нашлись.