Шарль, пора уходить

Апрель 1969-й. Париж

Студенческие бунты. Сорбонна, оцепленная полицией. Баррикады. Разбитые витрины. Исписанные лозунгами стены, и один повторяется чаще остальных: "Шарль, пора уходить".

Так Франция отблагодарила человека, который спас ее от величайшего позора коллаборационизма и вывел в ведущие державы этого мира. Человека, которого послало ей само небо.

Первый раз в жизни генерал был растерян. "Кажется, Франция устала от меня", - сказал он нескольким соратникам, все еще остававшимся с президентом в опустевшем Елисейском дворце. Рассказывают, что секретарь, стараясь отвлечь шефа от невеселых дум, спросил, как ему удалось бросить курить. "Просто скажите это жене и друзьям, и больше не курите", - ответил генерал и, помедлив секунду, подписал указ о добровольном сложении с себя президентских полномочий.

"Люди говорят, что уходит время, а время говорит, что уходят люди" (Шарль де Голль)

Может быть, в этот момент он понял, какие чувства испытывал его союзник-соперник, друг-враг Уинстон Черчилль, еще один спаситель нации, герой, когда "благодарные соотечественники" предпочли ему серого невзрачного бюрократа...

1940-й. Лондон

ВОЙНА

Английское правительство не без удивления обнаруживает у себя под носом комитет "За свободную Францию", который, как многим тогда казалось, состоял из одного человека - ее председателя, бригадного генерала Шарля де Голля. В дипломатической переписке слово "авантюрист" обычно заменяют на более обтекаемые эпитеты - именно они и остались в архивах Форин-офис в папках, где собраны документы о превращении комитета в правительство Франции в изгнании и признании новоявленного правительства всеми державами антигитлеровской коалиции.

Генерал только что отпраздновал 50-летний юбилей. Карьера его ярка и - как бы помягче выразиться? - несколько замысловата. Аристократ. Выпускник военного училища, запомнившийся однокашникам заносчивым и невыносимо высокомерным поведением. Успел повоевать на фронтах Первой мировой, был ранен, попал в плен, пять раз пытался бежать - в отместку германцы отпустили его на волю едва ли не последним из всех военнопленных французов, через три года после перемирия. Он тут же записался инструктором в польскую армию и участвовал в интервенции в России. После войны написал несколько теоретических трудов, был замечен еще одним спасителем нации - маршалом Петеном (наше повествование богато на спасителей), тот сделал молодого аристократа своим адъютантом. И, как покажет история, это был правильный выбор. Много лет спустя адъютант, который успеет стать к тому времени президентом и назвать сына в честь своего командира - Филиппом, заменит маршалу, который успеет стать национальным предателем, расстрел на пожизненное заключение.

С Петеном он рассорился после того, как раскритиковал дорогую сердцу маршала линию Мажино - систему оборонительных сооружений, когда-то казавшуюся неприступной, но в условиях современной на тот момент войны потерявшую фортификационное значение. В отместку де Голля поставили командовать единственным в армии танковым полком. Танки были устаревшими, полк казался потешным, однако де Голль сумел превратить его в танковую дивизию.

Четвертая танковая под командованием бригадного генерала Шарля де Голля вступила в бой с наступающей по всем фронтам германской армией и на нескольких участках даже переходила в контрнаступление, но на фоне всеобщей паники и тотального отступления эти эпизоды никакой роли в общей картине разгрома не сыграли.

Франция капитулировала, генерал исчез (на родине его приговорили к расстрелу за дезертирство) и таинственным образом появился в столице воюющего Соединенного Королевства.

- Вы, генерал, воображаете себя новой Жанной д’Арк, - говорит Уинстон Черчилль.

- А вы пьете, как немецкий денщик, - не моргнув глазом, отвечает подозрительный эмигрант премьер-министру.

Только что он истребовал два выхода в эфир в день и обратился к народу со словами: "Мы, генерал де Голль, обращаемся к Франции". Так с французами говорили только короли.

Черчилль его не выносил. "Вздорный тип, вообразивший себя спасителем Франции. Невыносимый нахал, грубиян, к тому же страстный англофоб", - жаловался он в письме американскому президенту. Рузвельт, успевший составить о спасителе Франции собственное и, как можно догадаться, тоже нелестное впечатление, советовал британскому премьеру отправить "капризную невесту" губернаторствовать в колонии - подальше от Лондона. Например, на Мадагаскар.

После одной из ссор Черчилль чуть было не последовал совету: указ о депортации француза уже везли в парламент, но в последний момент политический расчет взял верх над эмоциями.

Бессменный министр иностранных дел Советского Союза Андрей Громыко оставил воспоминания о де Голле той, военной, поры. Человек "может быть" (peut-etre, фр.), де Голль редко когда говорил "да" или "нет" - он был виртуозом неопределенности. Громыко (и не он один) поражался умению генерала писать за вечер многостраничные тексты своих речей и утром произносить их наизусть без запинки.

Человек "может быть" был великим актером - наверное, величайшим из всех, кого подарила Франция этому миру.

1945-й. Париж

"Политика - слишком серьезное дело, чтобы им занимались политики" (Шарль де Голль)      

Какой парадокс! Страна, по сути капитулировавшая перед Третьим рейхом и заключившая с ним партнерский пакт, оказалась в числе стран-победительниц и получила оккупационные сектора в побежденной Германии.

Существует множество свидетельств (и если какие-то из них и выдуманы, то явно не все), какое удивление вызывало у капитулировавшего германского генералитета появление долговязой фигуры главы временного правительства среди представителей стран-победительниц. "Хм, и вы здесь..." - будто бы сказал Кейтель, завидев де Голля.

А где ему еще было быть?

Де Голль виртуозно играл на противоречиях среди союзников, но был еще один гроссмейстер, который разыгрывал свою партию, - Сталин. Бригадный генерал был в этой партии пешкой, прошедшей в ферзи.

Продумывая конфигурацию послевоенного мира, верховный главнокомандующий пришел к идее, что англо-американский альянс нужно расколоть. Лучшего кандидата на эту роль, чем англо- и американофоб де Голль трудно было вообразить. Так, благодаря протекции Советов, Франция оказалась в числе стран-победительниц, вытеснив с пьедестала Польшу, и вошла в Совет Безопасности ООН - в тут пору орган, обладавший огромными полномочиями.  

А радиогенерал (как называли его многочисленные враги) стал фигурой мирового масштаба.

ВРАГИ

В чем в чем, а во врагах у де Голля недостатка никогда не было. После войны их число увеличилось в геометрической прогрессии: к обойденным конкурентам из армейских кругов добавились многочисленные деятели французской эмиграции, которые уже делили портфели в освобожденном Париже и вдруг выяснили, что отныне они не у дел. Потом к ним присоединятся противники независимости Алжира, ультраправые, коммунисты во главе с Торезом, социалисты во главе с Миттераном - Франция одновременно и обожала и ненавидела своего президента.

Если бы в Книге рекордов Гиннеса была категория "Наибольшее число покушений", генерал несомненно бы обошел в номинации многих. На него покушались 31 раз. "Не обращайте внимания", - сказал он шоферу после того, как его машину в очередной раз обстреляли на загородном шоссе. Головой поплатился лишь один заговорщик - полковник ВВС Бастьен-Тьери (в составе целой банды они изрешетили президентский лимузин, но провидение спасло де Голля и на этот раз - ни он, ни первая леди не получили даже царапины). Заговорщиков поймали, де Голль заменил расстрел на пожизненное - всем, кроме главаря. "Слишком плохо стреляет для парашютиста", - объяснил он суровый приговор.

ДЕЛО О ЗОЛОТОМ МИЛЛИАРДЕ

Союзников президент де Голль отблагодарил в свойственной ему манере.

"Оппонентов я уважаю. Но терпеть их не буду" (Шарль де Голль)

Приютившей его во время войны Великобритании он заблокировал вступление в общеевропейский рынок (так аукнулись острову давнишние рассуждения Черчилля о роли Франции в Европе, столь обидные для уха главы правительства в изгнании).

Америке досталось от генерала по полной программе. Президент Рузвельт сошел в могилу сразу после войны и не мог видеть, чем отблагодарила его страну "капризная невеста". После очередного переизбрания на новый 7-летний срок в 1965 году, де Голль заявил, что страна переходит в расчетах на золотой стандарт и отказывается от доллара. 

Это был удар ниже пояса.

"Золото не имеет национальности" (Шарль де Голль)

Бреттонвудское соглашение предусматривало, что любая страна может потребовать от США обменять наличные доллары на золото. Этим правом и воспользовался де Голль, установив курс в 35 долларов за унцию. Полтора миллиарда долларов в золотом исчислении - на такую сумму опустело золотохранилище Резервного банка США. Президент Эйзенхауэр всеми силами противился сделке и сдался лишь тогда, когда де Голль пригрозил выйти из НАТО, закрыть две сотни американских военных баз и выгнать из страны 30 тысяч расквартированных в ней американских солдат.

Он получил золото, но... из НАТО все равно вышел. Его идею создать в альянсе руководящий орган из трех начальников штабов - по одному от Франции, Штатов и Англии - Эйзенхауэр не принял: она ставила остальных членов альянса в унизительное положение. Де Голль обиделся - страна вышла из НАТО и объявила о стратегии национальной обороны по всем азимутам. В переводе на человеческий язык это означало, что Штаты и Англия теперь воспринимаются Парижем такими же противниками, как и Советы.    

Это было в начале нового 7-летнего президентского срока. Но досидеть его до конца генералу не довелось. Студенческие бунты 1969 года не оставили генералу шансов.

...Судьба отпустила ему еще один год тихой жизни в родовом гнезде Коломбэ-де-лез-Эглиз. Он отказался от пенсии, от почестей, приводил в порядок свои архивы, вел скромную жизнь обитателя маленькой деревни, с журналистами не общался. На похоронах, по его распоряжению, были только члены семьи и самые близкие люди.

Париж, всего год назад изгнавший своего спасителя, проводил его в лучший из миров 800-тысячной толпой. Франция не умеет беречь своих героев, но умеет их хоронить.