Нападение на школу: Кто остановит подростка с топором?

В этой истории, как выясняется, виноватых много. 14-летний житель города Вольска Даниил Пулькин, пришедший в свою школу с топором и самодельными «коктейлями Молотова», имел суицидальные наклонности, компьютерную зависимость, был поклонником «керченского стрелка» и открыто высказывался об этом в социальных сетях. С октября 2017 года он состоял на учёте у психиатра с диагнозом «поведенческое расстройство личности», а не так давно его обследовали в областной психиатрической больнице Саратова. Врачи настаивали на медикаментозном лечении подростка, однако мать отказалась. Более того, целую неделю до происшествия школьник разгуливал с орудием будущего преступления, а родственники и окружающие думали, что это просто игрушка, купленная в магазине. 

Профессор кафедры возрастной психологии МГППУ Виктория Юркевич уверена, что здоровый ребёнок не придет в школу с топором, даже если его сильно кто-то обидит.

Надо всё-таки слушать специалистов, у нас психиатры неплохие, они могли бы увидеть, что у ребёнка нарастает какая-то патология. Это не то что вчера заснул, всё было с ним в порядке, а сегодня – бандит-бандитом. Если это шизофрения, то симптомы были и раньше. Если у него агрессия, то это тоже не вчера появилось. Вина родителей одна: надо приглядываться к ребёнку и понимать, что всё бывает в жизни. 

Фото: www.globallookpress.com

В отношении матери подростка инициирована проверка по факту совершения преступления по статье 156 УК РФ «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего». Следователям женщина рассказала, что проблемы с психическим здоровьем у её сына были с детского сада. Возможно, она не понимала всей тяжести последствий, считая грубость и агрессивность сына просто «плохим поведением» или «подростковыми проблемами». 

Однако адвокат Московской коллегии адвокатов, полковник милиции в отставке Евгений Черноусов считает, что родственники могли скрывать от того же руководства школы какие-то факты психического состояния подростка.

Но и врачи виноваты, так как свои обязанности выполнили не до конца, уверен эксперт. «Подросток прошёл обследование, и было ясно, что от него можно ожидать подобных случаев. Он уже был опасен для окружающих. Я считаю, медики, во-первых, не настояли на том, чтобы Даниил был изолирован. Ему надо было полежать в стационаре, чтобы до конца выяснить, что у него с головой, насколько он опасен для общества», – сказал Черноусов.

Именно врачи должны были дать такие рекомендации, чтобы подросток не посещал школу, чтобы не было угрозы причинения вреда здоровью другим ученикам. Этого не было сделано, – отметил эксперт. – Следственный комитет должен провести расследование на предмет халатности, допущенной со стороны медиков, и определиться, есть ли здесь состав преступления. 

Фото: www.globallookpress.com

Руководитель лаборатории психологии детского и подросткового возраста ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. Сербского Елена Дозорцева так прокомментировала  ситуацию:

Когда назначается медикаментозное лечение амбулаторно, конечно, это ответственность  родителей. Но ответственность моральная. Здесь ничего, к сожалению, нельзя сделать с точки зрения внешнего контроля. Но если не выполнять рекомендации врачей и ничего не делать – это  приводит к таким неблагоприятным последствиям. 

Лидер Национального родительского комитета Ирина Волынец полагает, что мать и ближайшие родственники не могут адекватно оценить состояние ребёнка, поэтому винить их сложно. Обычный человек вряд ли отличит просто агрессивное поведение подростка от патологической агрессии. Скорее всего, нужно обратить  внимание на законодательство, которое сегодня неплохо защищает права людей с психическими отклонениями. Возможно, слишком либеральные  нормы, принятые в 1990-е годы, уже не совсем отвечают современным реалиям.

У нас в стране вообще нет принудительной госпитализации психически больных людей, – напомнила Волынец. – То есть наличие даже подтверждённого диагноза сегодня не даёт возможности положить ребёнка или взрослого в психбольницу.

«Кроме того, предъявить матери подростка какие-то претензии в умышленном нарушении закона в этой истории достаточно сложно, потому что она не является специалистом, а, как известно, каждая мать считает, что её ребёнок, даже если он болен, для неё – самый лучший, самый красивый и самый умный. Очень печально, но мы должны понимать, что и у нас в стране, и в мире сегодня растет количество людей и даже детей с психическими отклонениями», – уточнила Волынец. 

И. Волынец. Фото: Александр Щербак/ТАСС 

Итак, эксперты сходятся во мнении, что сегодня одно из слабых мест образовательных учреждений – подготовка педагогов, которые могли бы забить тревогу задолго до появления у ребёнка опасных симптомов.

В прошлом году Министерство просвещения начало внедрять в образовательные учреждения пакет документов, получивший название «Навигатор профилактики девиантного поведения у детей и подростков». Учёные разработали алгоритмы, по которым педагоги могли бы определять настораживающие моменты в поведении подростков. Однако сложно сказать, насколько эти методики будут реализованы в школах, где сегодня внедряются так называемые инклюзивные технологии, которые подразумевают обучение нездоровых детей вместе с обычными. Даниил Пулькин из Вольска, уже имея психиатрический диагноз, продолжал ходить в школу, лишь частично занимаясь на дому. 

Вопрос достаточно сложный, а что сегодня может  сделать учитель, если он видит, что ребёнок ведёт себя неадекватно? – задаётся вопросом руководитель Национального родительского комитета Ирина Волынец. – Если он не будет пускать ребёнка в школу, то его обвинят в шовинизме. Если, допустим, это сделает администрация школы, то у неё должны быть для этого регламенты.

«Конечно, хотелось бы, чтобы родители как-то контролировали, регулировали этот процесс, – советует специалист. – Но родители тоже далеко не всегда могут понять всю тяжесть происходящего. Наверное, нужно инициировать изменения в законодательство, согласно которым дети с определёнными диагнозами не могут обучаться по инклюзии. Сегодня, когда повсеместно внедряется инклюзивное образование, дети с достаточно серьёзными ментальными заболеваниями обучаются  в наших обыкновенных школах. Если мы в ближайшее время не найдём способов для решения этого вопроса, то могут повторяться такие случаи, как тот, о котором мы сейчас говорим, потому что поведение людей с такими заболеваниями непредсказуемо». 

Фото: www.globallookpress.com

Как показывает трагический опыт последних лет, самое слабое место на сегодняшний день в общеобразовательных учреждениях страны – это безопасность на входе. Вахтёрша школы города Вольска пропустила подростка, не заметив ничего подозрительного. 

В обычный ранец топор не поместишь, – заметила профессор Виктория Юркевич. – Значит, не были правильно проинструктированы вахтёры. В этой ситуации виноваты все: и директор, который на входе не принял меры, и родители, которые не обращали внимания на поведение своего ребёнка, и учителя, которые видели, но, скорее всего, решили не связываться с родителями. Нужно привлечь внимание общества к этой проблеме, и с этим нужно очень много работать. 

Напомним, похожая история с совсем трагическим финалом случилась в Керчи, где подросток пронёс в образовательное учреждение оружие и убил 20 человек. По словам опытных психологов-криминалистов, «керченский стрелок» Росляков, скорее всего, был давно психически нездоров. Однако установить сегодня это невозможно, поскольку убийца покончил с собой.

Пять лет назад в московской школе №263 района Отрадное старшеклассник пронёс в школу огнестрельное оружие своего отца, застрелив учителя географии и полицейского. Сегодня точно известен диагноз убийцы – прогрессирующая параноидальная шизофрения. Решение о направлении «школьного стрелка» на принудительное лечение принял Московский окружной военный суд.

…В отношении Даниила Пулькина, ударившего девочку топором по голове, возбуждено уголовное дело. Если подростка признают невменяемым в момент совершения преступления, он также отправится на принудительное лечение в закрытое стационарное учреждение. Однако ему всего 14 лет, и что с ним делать после курса терапии – вопрос  открытый.